СКАЗКА О КОЛЬЦЕ С ГОЛУБЫМ КАМНЕМ
И еще одну удивительную сказку напела, нашептала мне луна, похожая на медную тарелку, из которой высыпались на темную небесную скатерть сверкающие крошки. Не знаю, почему она выбрала эту не слишком веселую историю: я-то собиралась рассказать вам сегодня что-нибудь забавное, чтобы весело и спокойно стало у вас на душе. Но что делать! Значит, еще не наступила пора сказок с хорошим концом. Однако не надо отчаиваться - она непременно наступит.
Итак, жил-был на свете мальчик по имени Доминик. А может быть, звали его по-другому - это не имеет никакого значенья.
Если вы ждете сказку о принце, он был принцем.
А если сказки о принцах вам надоели, он был просто нежным и хрупким ребенком со светлыми волосами - это вам подойдет?
Доминик рос среди цветов и бабочек, слушал пение птиц и жужжание пчел - и мир его был золотым от солнца и синим от плеска реки. Он любил этот мир, и пока был ребенком с вьющимися колечками на затылке, этой любви ему хватало для счастья.
Но шло время, и из зеркал, которых было в замке несметное количество, исчез нежный мальчик с тонкой шейкой и трогательной улыбкой - теперь в зеркалах отражался стройный юноша с серыми, как река в ненастный день, глазами.
Его мир тоже был прекрасен: в нем шумели леса, в которых юноша охотился; звенела туго натянутая тетива лука; слышалось ржанье коня, танцующего под статным седоком. Однако Доминику всех этих богатств было мало - чего-то ему не хватало для счастья.
Чего? Да, вы угадали - ему не хватало любви. Но не той - к небу и солнцу, к свободе и простору, нет, об иной любви идет речь. Но юноша еще никогда не любил и поэтому не понимал, чего ему недостает.
По вечерам, когда из лесной влажной чащи слышались всхлипы и рокотанье обезумевших от весны соловьев, юноша бродил по темным галереям древнего замка со странной тревогой в душе, и сопровождала его только лунная тень, безошибочно повторявшая его движения, и в сердце у нее - если только у тени бывает сердце - была точно такая же сладкая тоска, как и у ее хозяина.
Имени своей тоски Доминик не знал, и однажды в лунную ночь он незаметно выскользнул за крепостные стены замка и отправился в деревеньку, расположенную неподалеку, в ветхий домишко у самого леса, где жила древняя старуха, похожая на высохшее сучковатое дерево.
Жители окрестных сёл говорили, что не случилось еще на свете события, которое она не могла бы растолковать, не появилось еще на земле хвори, которую она не могла бы заговорить. За глаза ее называли колдуньей, но доброй колдуньей, и все от мала до велика бегали к ней за помощью, за лечебной травой или просто за мудрым советом. На окне ее избушки всегда горела свеча - путеводный огонь, помогающий не сбиться с дороги, и Доминик без труда вышел по тропке к домику доброй колдуньи.
- Входи, коли пришел, - сказала она, хотя Доминик не успел постучать в ее дверь.
- Входи, - повторила она, и хотя юноша ни о чем ее не спросил, сказала: - Это любовь. Это она не дает тебе спать по ночам. Это она зовет тебя в неведомые края. Из-за нее у тебя сладко и мучительно сжимается сердце.
- Что же мне делать? - спросил Доминик. - Может быть, сесть на корабль и отправиться в дальнее странствие? Может быть, там, на чужом берегу, среди диковинных трав и цветов, она меня ждет и зовет, и зов ее долетает до меня по ночам?
- Не торопись, мой мальчик, уезжать, уходить, уплывать, - вздохнула старуха. - Людям часто мерещится, что их судьба далеко, что надо стоптать девять пар деревянных башмаков, прежде чем они встретят ее - судьбу свою. Они не верят, что она может жить по соседству, глядеть из окна на те же долины и ходить по тем же дорогам. Подожди, потерпи еще немного - и скоро ты встретишь ее. Она на пороге... Важно узнать ее, не ошибиться, не принять за нее чужую судьбу!..
- Не ошибусь! Только б скорее!..
Доминик был молод и, как все, у кого жизнь впереди, нетерпелив и самонадеян.
Колдунья хотела что-то ответить, но промолчала. Она знала, что молодость слышит только себя.
Свеча на окне затрепетала, хотя ночь была тихой - ни ветерка, и странные длинные тени пробежали по стенам. За окошком вздохнула тропинка, напоминая юноше, что пора возвращаться домой.
С тех пор каждую ночь Доминик, лежа в постели с открытыми глазами, прислушивался к тишине, сквозь которую в золотой лунной ладье проплывало время. Иногда ему казалось, что кто-то бродит по замку: то тут, то там поскрипывали половицы, стонали двери, звенели лунные струны, задетые чьей-то легкой рукой. Он приподнимал с подушки голову, вглядывался в темноту - никого! Измученный ожиданием, он засыпал перед рассветом, и снилось ему, что кто-то стучится в окно.
В ту ночь была гроза. Небесные всадники вновь завели спор о том, кому принадлежит мир, и в который уже раз скрестили шпаги. Их черные кони со ржанием летели навстречу друг другу и сталкивались, и расшибались; и шпаги звенели, и огненные зигзаги рассекали черную небесную твердь. Ливень метался по дорогам и тропам, стучался в ворота, бился о стекла, и все-таки в этом грохоте, плеске и звоне Доминик явственно услышал, как скрипнула дверь.
- Кто там? - спросил он, тревожно вглядываясь во мрак.
Молчание было ему ответом.
"Показалось", - подумал он и тут же услышал вздох половиц у кровати, и почувствовал дуновение воздуха возле своего лица - кто-то прошел рядом с ним, едва не задев его.
Вспышка молнии всего лишь на мгновение осветила комнату, но он успел увидеть в нескольких шагах от себя женскую фигуру. Лицо незнакомки было скрыто под темной накидкой, но по каким-то неуловимым приметам Доминик понял, что гостья прекрасна.
"Это она, - подумал юноша. - Это любовь!"
Молния снова раскроила небо, и Доминик увидел, что незнакомка подошла и села на самый краешек кровати.
- Здравствуй, - сказал Доминик. - Я тебя так долго ждал, а ты всё не шла.
- Я пришла, - ответила гостья, и Доминик удивился, какой низкий и хриплый у нее голос. Он полагал, что у любви голос прозрачный и нежный, как песня свирели.
- Ты любовь? - спросил юноша.
- Да, - слегка запнувшись, ответила незнакомка.
Доминик уловил эту заминку.
- Ты, действительно, любовь? Или тебя зовут как-то иначе?
- У меня много имен. Не сомневайся! Верь своему сердцу. А оно меня узнало еще до того, как я себя назвала.
"Да, - подумал Доминик, - сердце мое не могло ошибиться!"
Гостья погладила рукой его лоб, и он почувствовал, как горяча и суха ее кожа. Внезапно он испугался, что она гладит его на прощанье, что она сейчас уйдет!..
- Не волнуйся, - угадала его мысли незнакомка. - Я не уйду. Если ты хочешь, я останусь с тобой навсегда.
- Хочу! Очень хочу! - вскричал Доминик. - Я так долго тебя ждал! Я теперь не смогу без тебя!..
В комнате было темно, словно в пещере. Молнии погасли, и как Доминик ни напрягал зрение, он не мог различить даже силуэта ночной гостьи. Но он чувствовал ее жар, ее аромат и пьянел от каждого ее прикосновения.
- Ты должен знать, Доминик, что я не земная женщина. Я - Любовь, которая, поселившись в твоем сердце, поведет тебя по дорогам жизни, и если ты хочешь, чтобы я сопровождала тебя до смертного часа, ты должен обвенчаться со мной. Сегодня самая короткая ночь в году, и сегодня гроза - это редкая удача! Только в такую ночь человек может соединиться со мной навсегда.
Она провела лихорадочно горячей рукой по глазам Доминика.
- Ты готов обвенчаться со мною?
- Ну, конечно... готов... готов... - жарко шептал Доминик. - Подними накидку. Я хочу взглянуть в лицо любви!..
- Здесь темно, дорогой... А свет при венчании не зажигают... - шептала в ответ незнакомка. - Ну вот, я открыла лицо...
- Мне ничего не видно, - бормотал как в бреду Доминик, - но я вижу внутренним зрением, что ты прекрасна...
- Да... да... да... - звучал и плескался, журчал в темноте ручеек из невнятных и сладостных слов...
Незнакомка взяла Доминика за руку, он поднялся с постели и, не чувствуя под ногами ни каменных плит, ни ковров, пошел вслед за ней. Он догадался, что они подошли к окну, хотя в окне было так же черно, как в комнате.
Гостья прикоснулась ладонью к волосам Доминика, а его руку положила себе на голову.
- Повторяй за мной, - сказала она. - Отныне и навеки...
- Отныне и навеки... - эхом откликнулся Доминик.
- Я обвенчан с тою...
- Я обвенчан с тою...
- Что пришла ко мне в самую короткую ночь лета...
- Ночь лета...
- И клянусь небесами, и раскатами грома, и вспышками молний, которые нас обвенчали, что до смертного часа не отрекусь от своей суженой...
- От своей суженой... - прошептал Доминик.
- Вот кольцо, - пропела невеста, и юноша почувствовал, что она надевает ему на палец кольцо.
- У меня на руке такое же, - сказала она, - и отныне ты без труда сможешь меня узнавать, какой бы облик я не принимала.
В это мгновение небесные ратники снова скрестили шпаги, яркая вспышка озарила покои, и Доминик увидел свою невесту. Накидку она держала в руке, и, наконец, он смог взглянуть ей в лицо. Взглянул - и отшатнулся...
Зловещее пламя в глазах, нос, как крючок, узкая щель вместо рта и - о Боже! - улыбка, улыбка... Улыбка, которой, наверное, улыбаются только черти в аду. И на пальце кольцо: две черные переплетенные змейки.
- Ты кто? - с испугом спросил Доминик незнакомку.
- Я жена твоя, мой возлюбленный, - засмеялась она. - Ты разве забыл, что небо только что нас обвенчало?
- Но ты сказала, что ты Любовь!.. Ты обманула меня! Разве любовь такая?!
- Любовь разная, и такая тоже. Я сказала тебе правду: я - Любовь, но Любовь К Деньгам: у меня много имен. Еще одно мое имя - Скупость. А если кто-то меня назовет Жадностью - я тоже откликнусь.
- Какой ужас... - прошептал Доминик. - Уходи! Я не желаю тебя видеть!
- Ну что ты! - улыбнулась гостья. - Теперь я тебя не покину. Жена должна всюду следовать за мужем своим, и отныне мы вместе навеки...
В небесах снова раздался топот и конское ржание. Мир вспыхнул и погас. Порыв ветра распахнул дверь, и в мгновенном ослепительном свете Доминик увидел, как его гостья метнулась к выходу и растаяла во мраке.
"Какой странный сон мне приснился, - подумал Доминик, поднимая штору и впуская в комнату поток яркого солнечного света. - Небесные воины, черные кони, ведьма с горящими глазами..."
Сон, отчетливый и тревожный, таял в ослепительном дневном свете, стирался из памяти и исчезал, исчезал...
На небе не было ни облачка, в мире царила тишь и благодать, и, конечно, гроза в такую погоду могла лишь присниться. И все-таки Доминику было не по себе. Сердце слегка ныло, казалось, что оно стянуто обручем. Болел палец на левой руке. Доминик взглянул на руку и вздрогнул: на безымянном пальце сплелись в тесном, неразрывном объятии две черные змейки.
Доминик попытался снять кольцо, но тщетно: оно так плотно сидело на пальце, что было непонятно, как он его ухитрился надеть. Повозившись немного без всякого результата, он понял, что придется смириться.
Вечером он и не заметил, как уснул, хотя собирался бодрствовать до рассвета, боясь, что ему снова приснится отвратительная незнакомка. Но дрема, просочившись сквозь оконные рамы, подкралась к нему, легла тяжелой пыльцой на его веки, и Доминик погрузился в блаженные волны сна. Он не слышал, как ровно в полночь скрипнула дверь, вздохнули половицы. По зеркалу пробежала легкая рябь. Горячая рука коснулась щеки Доминика, и он открыл глаза. При свете луны он увидел вчерашнюю гостью, сидящую возле его кровати.
- Зачем ты снова явилась в мой сон? Разве я звал тебя? - недовольно спросил юноша.
- Можешь считать это сном, если хочешь, - засмеялась женщина. - Но этот сон теперь будет сниться тебе и наяву.
- Ты обманула меня, - горячо заговорил Доминик. - Никакая ты не Любовь. Ты Скупость, а я ненавижу скупых! Убирайся отсюда, а то я за себя не отвечаю!
- Полно говорить глупости, - отмахнулась от его слов гостья. - Посмотри лучше, что я тебе принесла!
Она развязала котомку и вытащила оттуда деревянную, украшенную резьбой шкатулку.
- Гляди! Это теперь твое!
Она нажала на невидимую пружинку: зазвучала музыка, похожая на пенье молодого весеннего леса, и шкатулка открылась. Драгоценные кольца, ожерелья, цепочки блеснули таинственным светом, на миг ослепив Доминика.
- Ну и что? - сказал Доминик. - Зачем мне эта дребедень? Таких побрякушек полно и у моей матери. Когда-нибудь они всё равно достанутся мне. Да еще эти! Зачем мне так много?
- Пригодятся, - ответила гостья снисходительным тоном, каким говорят с несмышлеными младенцами. - Чем больше у тебя будет таких побрякушек, тем слаще будешь ты жить. Эти побрякушки дарят человеку свободу! И потому люди за них проливают кровь, предают друзей, забывают любимых... Но напрасно ты не хочешь порыться в ларце: кое-что в нем должно и тебе прийтись по вкусу.
И она достала со дна шкатулки перстень с черным камнем, от мерцания которого у Доминика пробежал по спине холодок.
- Этому перстню тысяча лет, ему нет цены - сказала гостья, протянув перстень юноше. - Его из поколения в поколение носили короли, владевшие этой страной; его носили члены королевской семьи. Ты - первый человек, прикасающийся к нему, в ком не течет королевская кровь!..
- Что ж, пожалуй, он мне подойдет, - сказал Доминик, надев перстень и рассматривая его у себя на руке. - Как раз впору. Неплохая вещица. А остальные побрякушки можешь выбросить в окно!
- Нет, мы их положим в сундук - пусть лежат и дожидаются своего часа.
Она подняла тяжелую крышку кованого сундука, стоящего в нише, и положила ларец на самое дно.
- Послушай, - вспомнил Доминик. - А как снять другое кольцо - то, которое ты надела мне на палец прошлой ночью?
- А зачем его снимать? - удивилась гостья. - Разве оно тебе мешает? Ты должен забыть о нем, как не помнишь о пальцах на руке, о волосах на голове, и оно станет частью тебя... А теперь прощай, мой возлюбленный! Мне пора.
И она растворилась в темноте, посеребренной лунной пылью.
"Странный сон мне приснился, - как и в прошлое утро, подумал Доминик, не открывая глаз. - Ночная гостья, шкатулка, перстень с черным камнем... Жалко, что это сон - уж больно красив был перстень!.. И владельцы - лишь особы королевской крови..."
Он открыл глаза, с сожалением посмотрел на свою руку, и его ослепило мерцание черного камня, и камень пропел: "Доброе утро, мой новый хозяин!"
Доминик довольно улыбнулся и покачал головой.
"А она не так уж и уродлива, - подумал он о ночной визитерше. - Надо просто привыкнуть".
В следующую ночь гостья где-то задержалась. Часы пробили полночь, потом час ночи, а ее всё не было. Доминик забеспокоился: может быть, она заглянула в замок, который стоит над обрывом, и там развязывает свою котомку?
Но когда часы пробили два раза, в черном квадрате двери появилась, наконец, знакомая фигура.
- Ты не спишь? Ты дожидаешься меня?.. - обрадовалась гостья.
- Почему ты так поздно? - недовольно перебил ее Доминик. - Ты была в замке над обрывом?
Он был хмур и не пытался скрыть своей досады.
- Вот ты уже и ревнуешь, - засмеялась гостья. - Но напрасно. Я никому не изменяю, даже когда поселяюсь в другом, еще одном сердце. А в замке над обрывом мне нечего делать...
- Почему? - удивился Доминик. - Там ведь тоже живут богатые люди, а значит, и там тебе есть чем заняться.
- Я туда приходила не раз, но они меня прогоняли и не желали слушать мои советы. И вот результат: они разорены, а замок продан с молотка. У него теперь новый владелец.
- Кто это? - сгорая от любопытства, вскричал Доминик.
- Твой отец! - с удовольствием произнесла Скупость. - Так что скоро ты станешь хозяином еще одного замка и сможешь бродить по волшебным его лабиринтам, винтовым лестницам и анфиладам. Тебе ведь известно, что красивее этого замка нет в ваших краях?
- Говори, говори, - пробормотал Доминик. - Ты знаешь, сначала я не понимал, как красив твой голос... А теперь понимаю!
Гостья благодарно улыбнулась.
- А еще твой отец скупил у бывших хозяев старого замка все драгоценности, и старинную мебель, и ковры, и посуду. Через месяц ваша семья вступает в право владения замком, а старые хозяева уже упаковывают те немногие вещи, что у них остались.
- Вот и славно! - довольно потер руки Доминик. - А что ты мне принесла сегодня?
Гостья, как всегда, развязала котомку, и опять перед Домиником засияли жемчуга и бриллианты, золотые колье и ожерелья.
- Зачем ты приносишь мне всё это барахло? - недовольно поморщился он. - Кому, например, нужно вот это колечко с голубым камешком? И что значит буква "Э", которая на нем выгравирована? Мне оно ни к чему. Это для нищих!
- Оставь его. Взгляни-ка лучше на это, - сказала гостья и протянула Доминику золотую тяжелую цепь, на которой висел черный, мерцающий камень - двойник того, что был у него на руке.
- Это тоже королевская вещь? - спросил Доминик, разглядывая украшение, не в силах скрыть своего восторга.
- До недавних пор этот кулон принадлежал людям, имеющим отношение к королевской фамилии, но отныне лишь ты его законный владелец.
Гостья с улыбкой смотрела на юношу.
- Ладно, я оставлю его у себя, - милостиво кивнул Доминик. - А всё остальное спрячь в надежном месте.
Гостья положила драгоценности в сундук и исчезла.
Проснувшись утром, Доминик не сразу вспомнил, отчего у него так хорошо на душе. В душе звучала - он не мог понять - то ли флейта, то ли скрипка, а птичий хор за окном был достойным сопровождением этому соло.
"Ах, да, - вспомнил Доминик, - я же сегодня должен прогуляться к замку над обрывом, посмотреть, как там идут сборы. Главное, чтобы эти люди ничего не испортили в нашем замке. А то нравы нынче таковы, что люди от злости и зависти способны сделать Бог знает что!"
Он не торопясь позавтракал, оседлал коня и поскакал через рощу к обрыву. Он вспомнил, что, когда был ребенком, частенько ходил этой дорогой: у хозяев замка была маленькая дочь - забыл, как ее звали - и они вместе любили играть на самом краю обрыва. Но с тех пор прошли годы и годы, и он никогда не вспоминал о существовании этой девочки. Хотя сейчас она уже взрослая девушка и скорее всего, увы, не красавица: в его памяти всплывал смутный образ тощей, бледной девчонки с жалкими светлыми завитками на затылке. Интересно, где она сейчас? Ведь он даже не знает, те же люди живут в замке или давно уже другие?.. Хотя какое теперь это имеет значение?
Роща кончилась, и он выехал на опушку, с которой были уже видны и обрыв, и замок, устремленный своими легкими башнями в небо, словно собравшийся улететь.
На поляне, под кустом дикого шиповника, сидела на поваленном дереве молодая девушка, и хоть в руках у нее была книга, она не читала, а, напротив, так глубоко задумалась, что даже не заметила, как на поляне возник всадник на белом разгоряченном коне. Конь, как вкопанный, остановился перед девушкой, и она вздрогнула и испуганно посмотрела на незнакомца, сидящего в седле. Доминик прочитал в ее глазах страх и, чтобы ее успокоить, улыбнулся:
- Я вижу, что вы испугались? Не бойтесь меня! Я еще никогда никого не обидел. Наоборот, если потребуется, я готов вас защищать от кого угодно! И этому "кому угодно" я не завидую!
Девушка смущенно улыбнулась.
- Нет, я не испугалась. Это просто от неожиданности...
- Для меня встреча с вами не меньшая неожиданность, - проговорил Доминик и легко спрыгнул с коня. - Я и не подозревал, что в наших краях обитают такие прекрасные молодые особы!
Конечно, эту фразу можно было принять за обычный комплимент, на которые щедры молодые люди при знакомстве с такими же молодыми девушками, но в глазах незнакомца горел непомерный, неподдельный восторг - и девушка, зардевшись, опустила глаза. А Доминик, хоть и понимал, что неприлично вот так, не отрываясь, смотреть на незнакомую даму, был не в состоянии отвести от нее взгляд. Он никогда не видел такого водопада золотых волос, таких пушистых ресниц, таких глаз, соперничающих синевой с самим небом. А когда незнакомка поднялась с дерева, на котором сидела, у него даже перехватило дыхание - так стройна и легка была ее фигура.
- Кто вы? - ошеломленно спросил Доминик. - Как вас зовут? Где вы живете?
- Зовут меня Эльга. А живу я вон в том замке над обрывом, но скоро мы отсюда уедем, а куда - ведомо только одному Богу...
- Эльга... Эльга... - это имя что-то Доминику напоминало, но он никак не мог вспомнить, что именно.
- Ах, да! - наконец, вспомнил он. - Так звали девочку, которая жила в этом замке много лет назад, когда я был еще ребенком и приходил играть с ней у обрыва.
- Так это я и была! - засмеялась девушка. - А вы, значит, молодой хозяин замка, который по ту сторону рощи? Вас зовут Доминик?
Они с удовольствием посмотрели друг на друга.
- Как невероятно вы изменились... - проговорил Доминик.
- Да и я никогда не узнала бы вас, - с улыбкой покачала головой девушка, но тут же, видимо, о чем-то вспомнив, погрустнела.
- Значит, это вы купили наш замок?..
Почему-то Доминик почувствовал себя виноватым.
- Это не я... Это отец... Я об этом узнал только сегодня ночью... Вернее, вчера вечером, - испуганно поправился он.
- И сегодня утром уже поспешили сюда - осмотреть свои новые владения?..
- Ну полно вам!.. - укоризненно проговорил Доминик. - Ведь если бы я не приехал, я вряд ли когда-нибудь встретил бы вас!
Он протянул девушке руку.
- Пойдемте к обрыву! Туда, где мы играли в детстве. Там стоит еще наша скамейка?
Они долго сидели над обрывом и рассказывали друг другу о своей жизни. Доминик не мог понять, почему у него кружится голова: то ли от высоты, с которой они смотрели на долину, расстилавшуюся у подножья холма, то ли оттого, что рядом с ним сидела юная девушка с волшебным именем - Эльга.
И опять ночью была гроза, и Доминик долго-долго не мог уснуть. Но не из-за ливня, рассыпающего камни по крыше, не из-за ржания небесных коней - нет, он не спал, потому что в кромешной тьме сиял перед ним, светился чудесным светом образ прелестной девушки с золотыми волосами. Когда очередной огненный зигзаг разорвал мрак, Доминик увидел, как сквозь щель приоткрытой двери проскользнула в комнату женская фигура.
- Это ты? - привычно спросил он, вглядываясь в темноту.
- Я!.. - откликнулся женский голос, и Доминик удивился: голос был высокий и мелодичный, как капель в мартовский солнечный день.
Вспышка небесного огня снова озарила комнату, и Доминик увидел, что это вовсе не та гостья, что навещала его почти каждую ночь, а другая, неведомая ему... Хотя облик ее показался ему смутно знакомым. Этот тонкий стан. И светлые волосы, льющиеся по плечам...
- Эльга?! - воскликнул он. - Это ты? Как ты сюда попала?!
Мир погас и опять погрузился во мрак.
- Я не Эльга, - ответил голос. - Я Любовь.
- Любовь?.. Любовь к чему? - недоверчиво спросил Доминик. - К богатству? Или может быть, к славе?
- Нет, просто Любовь!.. - пропела капель.
- А почему ты так похожа на Эльгу?
- Я принимаю образ того, кого человек любит. И тогда он готов сделать всё для своего любимого существа...
- И я готов! - с жаром проговорил Доминик. - Скажи, что я могу сделать для Эльги?
- Сделай так, чтобы она отсюда не уезжала. Она нигде не сможет жить... любой другой воздух будет для нее ядом... любая другая жизнь будет для нее гибелью! - голос незнакомки прерывался от волнения. - Она не создана для грубой жизни, для тяжелой работы! Шелковая кожа на ее руках покраснеет и покроется морщинами, глаза выцветут и в них перестанет отражаться небо. Она зачахнет!..
- Что ты, что ты! - испугался Доминик. - Я никуда ее отсюда не отпущу! Я слишком долго ждал ее, чтобы тут же потерять. Обещаю тебе, что пойду к отцу и попрошу его разрешить семье Эльги остаться жить в замке; пусть ее родители постепенно отдают ему свой долг...
- Уговори, уговори отца! - зашептала гостья. - Спаси Эльгу! И верни ей ее колечко - оно лежит у тебя в шкатулке; помнишь, с голубым камешком и на нем выгравирована буква "Э"? Его подарила ей ее бабушка, и она так тоскует без него!..
- Это ее кольцо? - удивился Доминик. - Ну конечно, я завтра же отнесу его ей!
Опять от вспышки молнии на мгновение стало светло, как днем, и гостья, счастливо улыбаясь, подошла к Доминику.
- Завтра мы встретимся снова! Я теперь всегда буду с вами...
Она ласково провела рукой по ладони юноши и внезапно вздрогнула.
- Что это у тебя на пальце?
- А, это так... - Доминик выдернул руку и спрятал за спину. - Пустяки... Обычная железка. Не обращай внимания!
Гостья побледнела.
- Кажется, я опоздала... До меня тут еще кое-кто побывал. И я знаю, кто... Это Скупость. И не просто побывала, а обвенчалась с тобой. Ее обручальное кольцо уже срослось с твоим пальцем, а значит, Эльга погибнет...
- Никогда! - воскликнул Доминик. - Никогда! Для Эльги мне ничего не жалко! Я готов отдать ей всё, что у меня есть!..
- Мне хочется тебе верить... - грустно сказала Любовь. - Может быть, ты и вправду будешь счастливым исключением?..
Она медленно поднялась и, спотыкаясь, направилась к двери.
На следующий день, едва лишь поднялось солнце, Доминик, даже не позавтракав, взлетел на коня и поскакал к обрыву. Верный конь, почувствовав нетерпение хозяина, мчался как стрела, выпущенная из лука, но Доминику казалось, что он еле тащится, что Эльга давно уже бродит у обрыва, а его всё нет - и он пришпоривал и пришпоривал коня. Однако Эльги не было, и Доминик, сев на скамейку, стал ждать.
Ждал он недолго - очень скоро вдали показался легкий силуэт золотоволосой девушки. Она села рядом с Домиником и опустила голову.
- Посмотри, что я тебе принес, - сказал Доминик и протянул ей колечко с голубым камешком.
- Моё кольцо! - ахнула девушка. - Как оно к тебе попало?
- Это не имеет значения, - ответил Доминик. - Важно, что оно вернулось к своей хозяйке.
На глазах Эльги выступили слезы.
- Спасибо... - прошептала она. - Я так счастлива!..
- И это еще не всё! - решительно сказал Доминик. - Завтра же я поговорю с отцом и попрошу его не выселять вас из замка. Я не могу допустить, чтобы ты уехала отсюда!
Эльга благодарно посмотрела на него глазами, полными слез.
- Не плачь, - улыбнулся ей Доминик. - С этой минуты ты никогда больше не будешь плакать - я позабочусь об этом.
Он погладил Эльгу по голове, и рука его утонула в ее пышных и тонких, как шелк, волосах.
- Как мне благодарить тебя?.. - еле слышно спросила девушка.
- Благодарить меня не надо, потому что я это делаю не для тебя, а для себя. Я полюбил тебя с первого взгляда, и если страдаешь ты - страдаю и я. Но мы с тобой не будем страдать - мы будем счастливы!..
Слезы на глазах Эльги растаяли, как тает роса от прикосновения солнца, она улыбнулась и сказала:
- Завтра утром я снова сюда приду...
- И я приду, - кивнул головой Доминик, - приду с хорошими новостями.
Он вскочил на коня и, не оглядываясь, поскакал к дому - счастливый и полный надежд.
Весь день Доминик обдумывал, что скажет завтра отцу, когда тот вернется из дальней поездки, и представлял себе, как засияют глаза Эльги, когда он сообщит ей о решении отца. Он и не заметил, как прошел день и наступил вечер. Лежа с закрытыми глазами в постели, он продолжал разговаривать с Эльгой, и слуга, проходивший по коридору мимо его комнаты, слышал, как он что-то бормочет, вскрикивает и смеется, а потом внезапно умолкает, и в замке снова воцаряется глубокая, как омут, тишина.
Когда в полночь скрипнула дверь, Доминик радостно приподнялся на постели, в полной уверенности, что к нему пожаловала вчерашняя гостья. Каково же было его разочарование, когда при свете луны он увидел крючковатый нос и спутанные волосы своей старой знакомой!
- А, это ты... - Доминик не мог скрыть досады.
- Ты что, не рад мне? - удивилась гостья. - Или ты ждал кого-то другого? Ты посмотри, что я принесла!
Она начала развязывать котомку.
- Убирайся вон вместе со своим барахлом! - пробормотал Домник. - Теперь я знаю, откуда все эти драгоценности!..
- А-а-а! Значит, здесь побывала еще одна гостья?! - завопила Скупость. - Эта лгунья, эта мошенница с беззащитным взглядом?
Ее возмущению не было предела.
- Но почему ты ее называешь лгуньей? Разве она тебя обманула? - в свою очередь возмутился Доминик.
- Она обманула тебя! - взвизгнула Скупость. - Спроси у своей возлюбленной, куда девался браслет с черным камнем? Почему, когда к ним пришли описывать их имущество, его не оказалось в шкатулке? А значит, не видать тебе, как своих ушей, полного комплекта украшений! А ведь их цена, будь они собраны вместе, так высока, что за них без труда можно было бы получить три таких замка, как этот!
- Не может быть... - прошептал Доминик.
- Спроси, спроси у нее! - щель, обозначавшая у гостьи рот, перекосилась от злости. - Но вряд ли эта безмозглая кукла признается, что самый большой мерцающий камень вправлен не в перстень и не в кулон, а именно в браслет, который она у тебя украла!
- Замолчи, окаянная ведьма!.. - закричал Доминик. - Убирайся отсюда! Завтра я всё узнаю без тебя!.. А сейчас иди туда, откуда пришла!..
В эту ночь Доминик так и не уснул. Он не мог дождаться утра, чтобы спросить у Эльги о браслете, и надеялся, что она удивится и скажет, что и в глаза не видела никакого браслета - что всё это выдумки его проклятой знакомой, вознамерившейся убить их любовь.
Чтобы не встретиться с отцом, вернувшимся на рассвете домой, Доминик вышел из замка через черный ход. "Потом поговорю, - решил он, - после встречи с Эльгой".
Подъезжая к обрыву, он еще издалека увидел, что Эльга сидит на скамейке и ждет его, и ее нетерпение мгновенно передалось ему - волна счастья мощным ударом едва не сбросила его с коня.
Она поднялась ему навстречу, он спрыгнул с седла и заключил ее в объятия, причем все это произошло так естественно, будто было не в первый раз, будто позади были долгие дни любви...
Его обрадовало, что щеки Эльги слегка порозовели - исчезла ее пугающая бледность, растаяли прозрачные тени под глазами, говорящие о том, что человек или болен, или у него большое несчастье. Она улыбалась, и улыбка делала ее еще красивее.
- Я больше не плачу! - проговорила она. - Ты сказал правду: с той минуты, как мы встретились, я забыла, что такое слезы. И еще я уверена, что колечко, которое ты мне вернул, тоже защищает меня от беды...
- Ах, да... - Доминик вспомнил то, о чем совершенно забыл, увидев светящуюся счастьем Эльгу - вспомнил о черном камне.
- Посмотри, - сказал он, когда они сели на скамью, и вынул из коробочки королевский перстень. - Ты когда-нибудь видела этот камень?
- Конечно! - радостно воскликнула Эльга. - Это перстень моего отца! Как я рада, что он тоже у тебя!.. Еще у него был кулон с таким же камнем. И браслет...
- Браслет?! - вскричал Доминик. - А где браслет?! Что ты о нем знаешь? Говори!.. Но не вздумай что-нибудь от меня скрыть!
В глазах Эльги появился испуг.
- Отец его продал... когда понял, что мы разорены... - запинаясь, сказала она, - чтобы купить... нашим старым слугам... каждому по домику и по кусочку земли... Чтобы они не бедствовали, потеряв хозяина...
- Ха-ха, чтобы они не бедствовали! - уже не сдерживаясь, закричал Доминик. - Знаешь, как это называется? Благородство за чужой счет! За мой счет! Да твой отец просто обокрал меня! Скажи ему, что к его долгу добавляется еще сумма, за которую он продал браслет!!!
Эльга с ужасом посмотрела на Доминика.
- Ты сошел с ума... - прошептала она. - Ты же обещал заботиться обо мне!.. Обещал, что уговоришь отца... и мы останемся жить здесь, в нашем замке!.. И о каком долге ты говоришь?! Мой отец ничего тебе не должен!.. Мы нищие, у нас нет ничего, но у нас нет и долгов. Мы за всё расплатились сполна, и я счастлива, что не успела воспользоваться твоим благодеянием... Оно было бы не благодеянием, а милостыней. Я счастлива, что уеду отсюда... и никогда... больше... тебя не увижу!..
Последние слова Эльги утонули в рыданиях, и Доминик, очнувшись, понял, что происходит нечто ужасное. Он хотел сказать Эльге, что все равно любит ее, но девушка вскочила со скамьи и бросилась прочь...
Какое-то время Доминик походил еще возле обрыва, потом сел на коня и медленно поехал к дому.
"Что-то получилось не так, - расстроенно думал он, - а вот что - не пойму... Браслет ведь действительно должен принадлежать мне - почему же она обиделась? Или она думает, что если я уговорю отца и они останутся жить в замке, можно не платить долгов?.. Но даже если мы поженимся - а я на это надеюсь несмотря ни на что - ее отец, оставшись здесь, должен будет выплачивать свой долг... Да, кстати, моя ведьма говорила, что до сих пор черным камнем владели только те, у кого в жилах течет королевская кровь. Значит, Эльга принадлежит к одной из боковых линий королевской фамилии? Ничего себе!.. Нет, я обязательно должен на ней жениться!"
- Ну как, убедился, что я говорю правду? - с торжеством проговорила Скупость, усаживаясь поудобнее на кровати Доминика.
- Ну и что! - с ненавистью сказал Доминик. - Я ее люблю и все рано на ней женюсь! Тем более что в жилах Эльги течет королевская кровь.
- Глупости! - фыркнула Скупость. - Деньги важнее крови, важнее титулов - важнее всего на свете! Только они дают настоящую власть. Что толку, если ты женишься на этой нищей аристократке? Ее замок все равно теперь твой. Что ты получишь? Раздерганные нервы и нытье по поводу прежней роскошной жизни?.. А вот если ты женишься на дочери человека, который купил браслет с черным камнем, ты получишь вместе с невестой сказочное богатство!
Доминик ошеломленно посмотрел на гостью. Ему это не приходило в голову.
- Да, да, мой дорогой супруг, - ехидно засмеялась колдунья.
На ее пальце блеснули в лунном свете две сплетенные змейки, и на их вспышку тут же откликнулись тусклым мерцанием змейки на руке Доминика.
- Да, дорогой, - повторила колдунья, - это единственная возможность получить драгоценный браслет! И, кроме того, ты представляешь, как богат отец этой девушки, если он смог купить черный камень? И всё это будет твое!..
- А ты с ней знакома? И с ее отцом?.. Ты уверена, что браслет у них, что они его не продали?
- Ты меня недооцениваешь, Доминик, - обиженно поджала губы Скупость. - Всё, что касается денег и богатства, я знаю лучше всех на земле. Радуйся, что я взяла тебя под свою опеку.
- Ладно, делай, как знаешь, проклятая ведьма... А сейчас оставь меня в покое, я хочу спать...
Больше Доминик к обрыву не ездил, хотя несколько раз собирался там побывать, узнать, как идут сборы, как себя чувствует Эльга. Однако от слуг он знал, что вещи уже упакованы и что на краю леса по ту сторону реки куплен маленький домишко, где будет жить Эльга вместе со своими родителями. Ему было грустно представлять себе, как Эльга в простом платье пропалывает грядки на огороде, но что он мог сделать? Она сама сказала, что будет счастлива никогда его больше не видеть, и он не хотел мешать ее счастью.
К тому же как раз в это время он познакомился с дочерью живущего неподалеку графа, который был известен своим фантастическим богатством. Это он купил у разорившегося соседа браслет с мерцающим черным камнем поразительной величины, и каждый раз, принимая гостей в своем замке, горделиво демонстрировал эту восхитительную вещицу.
Увидев вожделенный камень, Доминик лишился сна, и теперь его, словно магнитом, тянуло к новым знакомым.
Его принимали благосклонно, хотя и довольно сдержанно, и он не мог понять причину холодности графа. Дочь графа так откровенно вспыхивала от радости, когда Доминик входил в зал, а Доминик так зачастил в их дом, что все окружающие были уверены: пора, пора шить свадебные туалеты! Однако ледяная любезность графа охлаждала пыл Доминика, и он все никак не мог решиться поговорить с графом и попросить руку его дочери. Юноша терялся в догадках: все считали, что лучшей партии для дочери графа и не сыщешь, но граф, видимо, был другого мнения. Но если так, то почему же он позволял Доминику чуть ли не каждый день навещать его дочь?
Граф вообще был странный человек - замкнутый и мрачный, и даже собрав у себя соседей, никогда не устраивал пышного застолья, как это делали другие. Слуги разносили подносы, на которых стояли бокалы с соком - и только. Было впечатление, что, пригласив гостей, граф не мог дождаться, когда же они, наконец, покинут его дом.
Бросалась в глаза и еще одна его странность: он никогда не снимал перчаток, - и Доминик даже спрашивал у своей будущей невесты - то ли в шутку, то ли всерьез - не ложится ли ее отец в перчатках и в постель.
Однако шутки шутками, но именно эти перчатки помогли Доминику разгадать в конце концов проклятую тайну. Придя однажды к графу немного раньше назначенного часа, он встретил хозяина в саду. Когда тот протянул руку для приветствия, Доминик ахнул от изумления и тут же прикусил губу: граф забыл надеть перчатки, и на его безымянном пальце Доминик увидел две металлические змейки, сплетенные в яростном, смертельном объятии.
Так вот, оказывается, в чем дело! - Доминик был вне себя от возмущения. Не любовь к дочери, не желание счастья своему чаду руководили графом! Нет, все его поступки определялись постыдной, тщательно скрываемой страстью, и страсть эта называлась Скупостью. У Доминика словно спала с глаз пелена: стало понятно, что как он ни богат, но, по сравнению с графом, он жалкий бедняк, и граф терпеливо ждет для дочери лучшей партии, приберегая однако и его - на всякий случай, если лучший жених так и не объявится.
Когда же на одном из званых приемов в замке появилось новое лицо - молодой виконт, состояние которого было так велико, что никто не мог даже сосчитать, сколько у него дворцов, слуг и земельных угодий - в тот день Доминик понял, что участь дочери графа решена.
И действительно, когда на следующий день Доминик явился в замок, к нему вышел сам граф и без лишних церемоний попросил оставить его дочь в покое и забыть дорогу в его дом. Вспыхнув, Доминик сказал, что прекрасно понимает, почему граф принял такое решение. Дрожащей рукой он сорвал с пальца золотое кольцо, которое носил поверх металлических змеек, и, поймав изумленный взгляд графа, демонически расхохотался:
- У нас с вами, граф, одна возлюбленная, и я думаю, вас не порадует известие, что перстень с черным камнем, таким же, как в вашем браслете, и такой же кулон находятся у меня! У вас была возможность соединить все эти украшения и увеличить таким образом их цену многократно. Но больше у вас такой возможности нет!
- Ха-ха-ха! - рассмеялся граф. - Да когда я породнюсь с виконтом, я стану так богат, что без малейшего усилия проглочу не только твои черные камни, но и твой замок вместе с землями и обитателями. А твои омерзительные кости я с наслаждением выплюну!
Аудиенция была закончена.
В маленьком домике на краю леса новые обитатели, переехавшие в него, если верить слухам, из богатейшего дворца, жили скромно и незаметно. Всем в округе пришлась по сердцу дочка хозяев домика - золотоволосая стройная девушка с глазами цвета неба, недавно сиявшего, но погасшего из-за налетевшего ненастья. Звали девушку Эльга.
Целый день она работала в огороде, а к вечеру шла к реке, садилась на бревно у самого края воды и, застыв, как изваяние, часами смотрела вдаль, на другой берег. Что она там видела, никто не знал, и всем очень хотелось проникнуть в ее мысли, потому что все понимали, что за этим кроется какая-то тайна. Молодые девушки, жившие в деревне, подружились с Эльгой и делились с ней своими сердечными секретами, рассказывали о событиях, которые хоть и не часто, но все-таки происходили в округе. Эльга охотно выслушивала их, обсуждала с ними их любовные дела, но о себе ничего никогда не рассказывала, чем невероятно обижала своих новых подруг.
Но когда однажды вечером одна из девушек рассказала о том, что молодой хозяин замка на другом берегу реки посватался к дочери самого богатого в этих краях графа и получил отказ, Эльга, побледнев, как полотно, пошатнулась и едва не лишилась чувств. И тогда ее подругам кое-что стало, наконец, понятно. Тем более что Эльга, едва придя в себя, вопреки своей обычной сдержанности, заговорила прерывающимся голосом:
- Ну?.. Ну?! Что же ты замолчала? Почему она ему отказала?.. Она красивая?.. Она красивей меня или только богаче?.. Где он теперь?..
- Говорят... что он заперся у себя в замке, - испуганно ответила подруга, - и вот уже две недели никуда не выходит. Никто даже не знает, жив ли он...
- Какой ужас!.. - прошептала Эльга, глядя на подругу горящими глазами, в которых сквозило безумье. - Надо что-то делать!.. Я должна спасти его!..
- Постой, - схватила ее за рукав подруга, - я понимаю, что ты его любишь. Но еще я понимаю, что он оставил тебя, что он тебя оскорбил... Не вздумай идти к нему вот так, с открытым сердцем! Это опасно! Ты не знаешь, как он тебя встретит...
- Я все равно пойду... Я пойду... - бормотала Эльга.
- Ладно, - согласилась подруга, поняв, что Эльгу уже не остановить, - но пообещай мне, что сначала ты сходишь к доброй колдунье. Она даст совет, который не сможет дать тебе никто другой...
Эльга молча кивнула головой.
- Входи, коли пришла, - сказала старуха, хотя девушка не успела постучать в дверь.
Эльга вошла в избушку и остановилась на пороге.
- Это правда, - вздохнула колдунья, - Доминик заперся у себя в замке. Но не один...
- С кем же?.. - вспыхнула Эльга.
- Со своей подругой, которая ему дороже всех на свете... С которой он обвенчался, не дождавшись тебя. А имя ее - Скупость. Ах, молодые, как же вы нетерпеливы и сколько непоправимых ошибок вы из-за этого делаете!.. Как легко и бездумно губите жизни - и не только свои, но и тех, кто вас любит.
Старуха дотронулась высохшей рукой до свечи на окне, почти погасшей в деревянном подсвечнике, и свеча вспыхнула ярким, мятущимся пламенем, а по бревенчатой стене пробежали тревожные тени.
- И ты, Эльга, хоть и пришла ко мне за советом, но ведь ты всё уже решила сама и согласна слушать лишь собственное сердце. И я тебя не стану отговаривать: всё равно человек сделает все свои ошибки, и никто не в состоянии ему помешать.
- Про какие ошибки ты говоришь? - волнуясь, спросила Эльга. - Я не понимаю тебя!..
- Ты не должна к нему идти. Ему уже нельзя помочь. Спасти его могла только Любовь, и она пыталась его спасти. Но, к сожалению, Скупость оказалась сильнее и выиграла битву. И если Любви не удалось победить даже в самом начале, когда она была еще сильна и полна надежд, то теперь надеяться не на что. Того Доминика, который когда-то подошел к тебе на поляне, давно нет на свете. Скупость съела его сердце, его мозг, его любовь, и теперь по земле ходит другой человек, как две капли воды похожий на Доминика, но не умеющий любить, надеяться, прощать. Осталась только оболочка. Спасать уже просто некого...
- И все-таки я пойду к нему... - тихо сказала Эльга, и старуха, хоть и удрученно, но понимающе кивнула головой.
Эльга шла со свечой по пустому, будто вымершему замку, по анфиладам и галереям, оплетенным паутиной. Она заглядывала в пустынные залы, в безжизненные комнаты, смотрелась в слепые от пыли зеркала, в которых ничего не отражалось, и не могла понять, что же здесь все-таки произошло. Из щелей лестниц выползали разбуженные шагами громадные черные жуки, желающие посмотреть на того, кто потревожил их сон. Время от времени над головой девушки, чуть ли не задевая ее, пролетали летучие мыши, и она вскрикивала от ужаса.
Замок был скован гибелью и тишиной.
Наконец, где-то совсем рядом Эльга услышала странный негромкий стук, периодически нарушающий мертвенную тишину замка. Она огляделась и увидела тусклую полоску света, пробивающуюся из-под двери одной из комнат. На цыпочках девушка подошла к двери, приоткрыла ее и тихонько вошла в комнату.
Возле стола на громадном сундуке сидел Доминик в странном одеянии: какие-то старые рваные полотнища свисали у него с плеч, окутывали шею, грудь. Он был не один. Напротив него на еще большем сундуке сидела безобразная, расплывшаяся женщина. Нос у нее напоминал крючок, маленькие глазки, похожие на горошины, заплыли жиром, а на месте рта зияла щель - такая, какие бывают в копилках для денег.
Вся комната была загромождена сундуками и деревянными ларями. Крышки у сундуков не закрывались, и разнообразный хлам, хранящийся в них вперемешку с дорогими вещами, выпирал наружу.
Доминик и женщина играли в кости. На столе горкой лежали медные деньги, и игроки были так увлечены игрой, что на вошедшую Эльгу не обратили ни малейшего внимания.
- Доминик... - прошептала девушка.
Доминик рассеянно взглянул на нее, но тут же отвернулся и снова бросил кости.
- Доминик, - уже громче сказала Эльга. - Это я, Эльга! Я пришла, чтобы...
- Хорошо, что ты пришла, - кивнул головой Доминик, не прерывая игры, однако его партнерша, услышав эти слова, насторожилась.
- Хорошо, что ты пришла, - повторил Доминик и остановил, наконец, на Эльге взгляд. - У тебя осталось мое кольцо. Помнишь, с голубым камнем, с выгравированной буквой "Э"? Я надеюсь, ты принесла его?
Партнерша Доминика одобрительно скривила копилочную щель, что, видимо, означало улыбку, а Доминик поднялся из-за стола и подошел к Эльге: - Где кольцо? - спросил он, и в голосе его послышалась угроза.
Эльга испуганно посмотрела Доминику в глаза и отшатнулась: на месте глаз у него зияли глубокие дыры, на дне которых горели мертвенным светом два тусклых черных огня.
Девушка вскрикнула и, сорвав с пальца кольцо, швырнула его в темноту комнаты. Доминик выругался и кинулся за кольцом, пытаясь опередить свою ужасную партнершу. А Эльга, объятая ужасом и отчаянием, бросилась бежать - скорее... скорее! Прочь из этого жуткого места! Бежать и забыть!.. Забыть об оболочке, которая когда-то была человеком!..
Она не видела, как Доминик и чудовище со щелью вместо рта, сопя и изрыгая проклятия в адрес друг друга, с ожесточением боролись за кольцо с голубым камнем, закатившееся в щель под столом, и как Доминик, завладев все-таки кольцом, долго и внимательно рассматривал его при свете свечи, протирал камень, а потом, аккуратно завернув в тряпочку, положил в сундук, который был полон еще не доверху.
1995
